Несмотря на отсутствие связи в страшный оккупационный период первых лет войны к луганчанам все же прорывались слухи о расстрелах мирных жителей в районе сельхозинститута, Острой Могилы и других местах. Менялы, которые обменивали вещи на продукты, возвращаясь из Краснодона, шепотом рассказывали о поджоге вражеской биржи труда, повешенном полицае, освобожденных из-за колючей проволоки советских военнопленных, вывешенном в центре городка красном флаге, листовках, призывающих бороться против немецко-фашистских захватчиков. Все это, мол, дело рук ‘Молодой гвардии’.
А вскоре — страшное: в Краснодоне повальные аресты, до предела забиты гестаповские казематы, камеры… Уже били недалеко наши орудия, а из Краснодона одно известие страшней другого: шахтеры заживо погребены во рву, девушек и юношей живыми сбросили в шурф шахты… Город окутан дымом взрывов отступающих гитлеровцев, грабежи, убийства…
Ворошиловград освобожден советскими войсками на рассвете четырнадцатого февраля сорок третьего — 212 дней и ночей страшной оккупации, — а в Краснодон наши войска ворвались пятнадцатого февраля.
Немногие, наверное, знают, что вместе с войсками, освободившими Ворошиловград, в город вошли военкоры — батальонный комиссар Борис Горбатов, поэты-воины Анатолий Софронов, Николай Грибачев, Анатолий Калинин (‘Комсомольская правда’). Ими и была послана в ЦК комсомола телеграмма с сообщением, что в Краснодоне действовала подпольная комсомольская организация ‘Молодая гвардия’, члены которой почти все погибли незадолго до прихода советских воинских частей…
Затем полгода в Краснодоне работала комиссия ЦК комсомола, в течение полутора месяцев там же знакомился с родными героев и изучал обстановку Александр Фадеев… Содрогались сердца от первых прочитанных газетных строк о злодеяниях оккупантов. А вышедший в конце 1945 года роман Александра Фадеева ‘Молодая гвардия’ (первый вариант) с новой силой потряс умы.
В день опубликования указа о присвоении звания Героя Советского Союза Олегу Кошевому, Ульяне Громовой, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой, Ивану Земнухову 15 сентября 1943 года газета ‘Правда’ писала в передовой: ‘Пройдут годы, исчезнет с земли гитлеровская нечисть, будут залечены раны, утихнут боль и скорбь, но никогда не забудут советские люди бессмертный подвиг организаторов, руководителей и членов подпольной комсомольской организации ‘Молодая гвардия’. К их могиле никогда не зарастет народная тропа’.
С большим трудом приобретя в то время книгу ‘Молодая гвардия’, мы, учащиеся организованного в 1946 году Ворошиловградского горного техникума, устраивали в актовом зале громкую читку. Собирали фотографии о краснодонцах, записывали рассказы очевидцев тех событий и самих оставшихся в живых молодогвардейцев. Копии тех материалов высылали писателю А.Фадееву и получали от него благодарственные письма и даже несколько экземпляров ‘Молодой гвардии’ с его автографом. Наш музей был широко посещаем ворошиловградцами.
Как-то собрал учащихся в актовом зале директор техникума П.К.Щербинин и сообщил: в Краснодоне будут снимать фильм ‘Молодая гвардия’. Для участия в массовках приглашают наших учащихся. Думаю, немалую роль в ‘приглашении’ сыграл сам Павел Карпович, ведь до войны он был управляющим трестом ‘Краснодонуголь’. Как бы там ни было, а известие было принято с радостью: из каждой группы выделили по одному-два человека, хотя желающих был — весь техникум.
…Поснимали мы сандалии, ботинки, белые парусиновые тапочки, забросили обувь за спину — и кто с полупустыми котомками, кто со старенькими фанерными чемоданчиками (собирали по всему Краснодону) поплелись по пыльной обочине дороги — инсценировали эвакуацию. Нас обгоняли грузовики с красноармейцами, прогромыхало орудие, промчались три всадника… Задирали головы — не видать ли вражеских самолетов? А кто шагал с двумя-тремя початками недавно сваренной кукурузы. И от ее теплого неповторимого запаха едва не задыхались окружающие: ведь так хотелось есть…
А над нашими головами из огромного, как граммофонная труба, рупора — голос Сергея Апполинариевича Герасимова из кузова машины: ‘Я же говорил: война идет. Вы покидаете родные места с болью. Враг может вот-вот настигнуть вас. Лица — суровые, во всем облике — понурость. Когда переговариваетесь, не поворачивайтесь к говорящему. Ведь сейчас у каждого свои мысли… Побольше смотрите вниз. Вот, вот! Хорош-о-о!..’
Нам платили за каждый день съемок пять рублей, а руководство ‘Краснодонугля’ устраивало под открытым небом короткие обеды. Для студентов да и для других участников массовок то был настоящий праздник. Хотя если честно — работали мы не ради поощрений. По субботам, после занятий, а иногда и в воскресенье мчались, кто мог, на съемки, чтобы посмотреть их продолжение. А по вечерам собирался весь Краснодон на просмотр отснятого материала…
Недавно собралось несколько участников тех волнующих съемок. Немало вспомнилось… При съемках Сергей Тюленин-Гурзо переплывал реку, чтобы с другими освободить наших военнопленных. Так из толпы ему кричали: ‘Быстрей, Сережа, быстрей!’ Виктор Михайлович Лицоев, ныне электрик Луганского участка инженерной защиты территории от подтопления, рассказывал: ‘Когда Тюленин-Гурзо, перейдя линию фронта и побывав у партизан, собирался возвращаться в оккупированный фашистами Краснодон, из толпы кричали:’Не ходи, Сергей, погибнешь!’ Герасимов вынужден был обращаться к населению, чтобы не мешали’.
Большую помощь артистам оказывали присутствующие здесь же члены подпольной организации Ольга Иванцова, Валерия Борц, Анатолий Лопухов, Василий Левашов, а также родители и знакомые подпольщиков. Волнующую исповедь оставила об этом времени Нонна Мордюкова: ‘…Да, приласкал нас Краснодон, который все еще был городом обшарпанным, разбитым, как и многие города и села в то время. Как-то Герасимов решил устроить чаепитие, пригласив на него и родителей погибших молодогвардейцев. Выбрали самую большую комнату, разложили на столе бублики, карамельки. Состоялся теплый, а порой и неприятный разговор… На другой день надо было идти в дома тех родителей, детей которых нам предстояло играть. Поутру побежала в хутор Первомайский, к реке Каменке, где мне указали домик Громовых. Постучала и вошла… Мать Ульяны лежала, слившись с кроватью, и, видимо, не поднималась уже давно. Отец засуетился, стал угощать сорванными с грядки огурцами с пупырышками:
— На, Ульяна наша, ешь!
— Борщику налей, что ты — студентам огурцы, — слабо улыбнулась мать.
Пока они готовили на стол, я попросила разрешения войти в Улину комнату. Руками боязно дотрагиваться — ведь это уже комната-музей. Глаза охватывают вышивку, книги, все, чем она жила…
— А цветы видишь?.. Это еще Ульяна сажала. Многолетние, — пояснил отец.
Что-то заставило екнуть мое сердце. Сели обедать. Мать еще улыбалась. Как хватало сил!
— Тебя, девушка, хорошо подобрали на роль Ульяши. Только ты очень смуглая. А Ульяна была белотелая. Скажи там, чтобы тебя подгримировали.
— Конечно, скажу…
Уходила и радостная от встречи, и с больным сердцем от их большого сердца и мужественной души…’
Покупка и продажа домов в Батайске дело довольно сложное, которое можно доверить лучше профессионалам, которые на этом специализируются. Тем более дом покупаем не каждый день, и нужно помнить, что скупой платит дважды.
А вот что припомнил бывший главный специалист техотдела института ‘Луганскгипрошахт’ Иван Ильич Кононенко: ‘В мае 1950 года в Луганске гастролировал Сергей Гурзо. На авторском вечере он рассказал, что в перерыве между съемками фильма артист, исполнявший роль гестаповца, сняв офицерскую фуражку с высокой тульей, оставаясь в немецкой форме, отправился на рынок купить фруктов. И вдруг из торговых рядов выбежала старушка. Хватает артиста за мундир и кричит: ‘Ты, проклятый, у меня зимой забрал козу…’ Вся группа артистов, бывшая рядом, с большим трудом отбила ‘гестаповца’ у переполненной гневом женщины, пытаясь доказать, что это действительно артист… Ненависть к захватчикам продолжала еще жить в памяти народа…’
А вот воспоминания о тех далеких событиях бывшей фронтовички, проживающей ныне в Жовтневом районе, луганчанки Клавдии Макаровны Коденко: ‘Летом сорок седьмого с мужем-фронтовиком трудилась на земельном участке за Луганском… Как вдруг откуда ни возьмись на пригорке по дороге на Николаевку показался открытый черный легковой автомобиль. Он уже промчался на большой скорости мимо работающих внизу на полях, когда все даже рты открыли не столько от удивления, сколько от внезапного испуга: в машине восседали не то в плащах, не то в кожаных пальто… гитлеровские офицеры. Войны уже два года нет — а тут фрицы… Работавшие побросали тяпки, лопаты, в недоумении молча собрались в группы. И тут послышался страшный скрежет, лязг, гул: с пригорка в клубах дыма и пыли спускались два или три танка с… крестами. Никто ни слова, все замерли… И тут несколько голосов закричали о съемках фильма про краснодонцев… Видели мы затем и Улю на бричке, Олега Кошевого, пытавшегося остановить разгоряченных лошадей. Бросили все огороды и пошли туда… А затем не раз со слезами смотрели готовый фильм…’
С годами все больше раскрывался советской молодежи образ молодогвардейцев: как истинный художник Александр Фадеев показал нам не только прекрасные лица подпольщиков, но и их жизнь, подвиги, и читатели все больше любили их. Отмечала это и ‘Правда’ 3 декабря 1947 года. Не ‘подвел’ Фадеева и Герасимов — большой мастер кино, с подлинной страстью замечательного художника отобрал он артистов-студентов на заглавные роли. Вот такими они и вошли в нашу жизнь. Вадим Иванов, Сергей Гурзо, Сергей Бондарчук, Глеб Романов, Борис Битюков, Вячеслав Тихонов — почти все они бывшие фронтовики. Оттого в их действиях, движениях, манерах, разговорах — жажда жизни и подлинная жгучая ненависть к фашистам. Они не играли, а исполняли свой священный долг, как это было еще совсем недавно в бою. Мы видели в созданных ими героях раннюю зрелость, душевную красоту.
А уж об исполнении женских ролей Тамарой Макаровой, Инной Макаровой, Нонной Мордюковой, Людмилой Шагаловой, Людмилой Ивановой и другими, думаю, очень метко тогда же сказала одна из матерей молодогвардейцев, поднося то и дело к глазам платок: ‘Экие вы, дочки… Увидела первый раз на белом полотне вас — и сердце едва не стало’…
Учащиеся продолжали присутствовать на съемках. Сцены в тюрьмах, допросы, погребение заживо шахтеров во рву и, наконец, последняя сцена: вот-вот молодогвардейцы канут в шурфе… Съемочную площадку вынуждены были оцеплять от огромного стечения народа. В артистов-‘фашистов’ швыряли камни. Кое-кто из жителей лишался чувств — настолько все картины проходили через сердца и души очевидцев…
Продолжались съемки с дублями. Еще задолго до появления в ‘Правде’ критики в адрес романа ‘Молодая гвардия’ она стала известна и Фадееву, и Герасимову: отсутствие в романе руководящей и воспитательной роли партии, показ в начальный период войны хаотичного отступления советских войск (едва не бегство) и эвакуация населения как стихийный отход. В разгар культа личности Сталина это было недопустимо…
С.А.Герасимов, как затем и А.А.Фадеев, вместе с артистами пережил поистине трагические творческие трудности, меняя на ходу отдельные сцены. Это могли сделать только истинные художники!
А в 1951 г. вышел второй вариант романа ‘Молодая гвардия’. Фадеев отнесся к этой переделке со всей добросовестностью. Как писал К.Зелинский в 1956 году в своей книге о А.А.Фадееве, писатель ‘…явил пример творческого отношения к критике. Роман ‘Молодая гвардия’ произвел не только огромное впечатление на советского читателя. Он перешагнул рубежи, был переведен на многие иностранные языки’.
А в октябре сорок восьмого года состоялась премьера киноленты ‘Молодая гвардия’. Вначале на нее можно было попасть только по коллективным заявкам. Каким же было разочарование нас, учащихся горного техникума, когда мы не находили себя на экране! Хотя мелькало что-то похожее в далекой толпе отступающих… Но каждый из нас все же чувствовал себя присутствующим там, среди молодогвардейцев в том грозном сорок втором. Картина ошеломила!
* * *
В 1987 году был снят фильм ‘По следам ‘Молодой гвардии’. Режиссеры Ренита и Григорий Григорьевы отсняли фильм документальный.
Он повествует о 45-летии создания подпольно-комсомольской организации в Краснодоне. Снова встретились члены подпольной организации — Валерия Борц, Анатолий Лопухов, Ольга Иванцова, Василий Левашов и их родные с артистами, воплотившими на сцене героев.
Как видим, ни годы, ни расстояния не помешали более полувека назад войти в наши сердца молодогвардейцам. Они создали, как сказал когда-то Максим Горький, образ ‘героизма на всю жизнь’…
Владлен ИВАНОВСКИЙ