Первые минуты пребывания в старом центре Вероны смущают. Создается впечатление, что время остановилось пару сотен лет назад: узенькими улочками, которые пересекаются исключительно под прямым углом, ходят современные во всех аспектах люди. И передвигаются так, словно под ногами у них не розовый мрамор, а по бокам — фасады зданий раннего Средневековья, а заасфальтированные тротуары, обрамленные стандартными коробками многоэтажек. Возле дома, где, по преданию, семь веков назад жила Джульетта, или рядом с величием местного амфитеатра, третьего по размаху после римского Колизея, дыхание задерживают только туристы.
Кроме этих фантастических декораций, история оставила свой след и в названиях улиц. Если вы заметите на табличке «Улица певчих лягушек», «Вонюче поле» или «Островная площадь», смело верьте своим глазам. Когда река Адидже затопляла часть города, а это обычно происходило четыре -пять раз в год, на покрытых водой тротуарах кричали лягушки. А запах стоял такой, что и в соседних кварталах горожане не решались открывать окна. В последний раз Верону затопило конце XIX века — под водой оказалась значительная часть города. После этого местные чиновники решили обуздать стихию. Дно реки обложили тротилом, после взрыва которого Адидже стала глубже, осушили боковые русла и построили кирпичные укрепления вдоль берегов. Сегодня даже в сезоны дождей, когда река поднимается до 4,5 м, веронцы спят спокойно: лягушки поют в речных камышах, а не на подоконниках.
На заре существования Вероны фасады домов были кирпичными. Но совсем скоро, уже в первых веках новой эры, здесь начали добывать мрамор и украшать им все, на что способна фантазия. Даже в наши дни розовый мрамор — визитка Вероны в сфере торговли и заметное украшение города. Площади, тротуары и торговые улицы напоминают дворец богатого вельможи. На дороге ни пылинки, как будто тротуары и дороги только что тщательно помыли. Однако на самом деле в этом нет необходимости. Десятиминутный дождь освежил и без того сияющую улицу, а солнце рассыпало вокруг блестящие самоцветы. Под ногами на розовом фоне плыли облака, точно повторяя каждое небесное движение. Невероятно сказочное зрелище! Правда, после дождя мраморные дороги стали такими скользкими, что удержаться на ногах даже в кроссовках было непросто… Понятно, почему на улицах Вероны не видно девушек на каблуках. Даже самые изысканные модницы предпочитают обувь на плоской подошве. Не увидела в старом городе и людей пожилого возраста. Видимо, они сознательно обходят мраморные улицы, по которым приятно любоваться, но ходить по ним нелегко.
Если вы собираетесь в ближайшее время посетить Великобританию, то забронировать отели в Лондоне можно здесь.
«Мрамор в нас повсюду», — улыбается Иоанна. Двадцать лет назад польская студентка филологического факультета поехала в Италию и на всю жизнь влюбилась в страну, где солнце никогда не пропадает надолго. Поселившись в Вероне, девушка «превратилась» в Джоанну и теперь рассказывает о прелестях новой родины туристам — на русском или английском. «Даже в обычных домах — мраморный пол, розовым мрамором украшены кухни и туалеты. Это практично: в летнюю жару, когда ртутный столбик термометров переваливает за 40 ° С, ходить по такому полу приятно и полезно. А зимы у нас теплые, редко когда температура опускается ниже нуля. Хотя два года назад итальянцы запаниковали: минус 15 ° С у нас считается катаклизмом».
В ХVI — ХVII веках среди состоятельных семей модным было соревноваться в росписях на фасадах зданий: чем ярче краски, тем выше статус семьи. Золото для желтого цвета, голубой лазурит и другие ценные материалы привозили из Месопотамии, Афганистана, Пакистана. И хотя веронцам не удалось сохранить эти фрески для потомков, Разноцветной Верону называют по сей день.
Привычные нам витрины магазинов, застекленные от пола до потолка, на которых выставлены одежду или компьютерные гаджеты, веронцы считают самым сильным отвращением города, котрое портит впечатление от старинных улиц. Даже о библиотеке, построенной в 70-е годы прошлого века, местные жители говорят не иначе, как об образце безвкусицы. «Как по мне, величайшим позором города является о-о -он и здание, — Иоанна показывает на дворец на вершине холма. — Когда Верона принадлежала Австро — Венгрии, для офицеров австрийской армии построили казарму, а потом бросили. Внешне это прекрасный дворец, а внутри — одни руины. Бегают крысы, огромные, как фокстерьеры… В этих казармах хотели сделать отделение Эрмитажа. Тогда все так обрадовались: филиал одного из самых известных музеев мира — это и престиж, и деньги. Однако власти Вероны никак не могла разделить призрачные прибыли, определиться, кто больше достоин на этом заработать. А пока они ссорились, отделение Эрмитажа открыли… Феррари. Веронцам оставили крыс и руины. И так будет следующие 150 лет, не сомневайтесь…».
Разговорами про бывшие казармы, которым не суждено было превратиться в Эрмитаж, лучше не бередить нежную Веронскую душу. Зато местные жители охотно проведут вас к дому на Виа Капелло, 23, где когда-то жила Джульетта Капулетти. Или амфитеатра, на арене которого ежегодно проводят оперные фестивали, концерты, балетные спектакли и вечера современной музыки. Мраморные стены Арены ди Верона помнят роскошный тембр Марии Каллас, Плачидо Доминго, Лучано Паваротти. Пятнадцатитысячные трибуны аплодировали и певцу любви Стингу и Элтону Джону. А восемь веков назад после ужасного землетрясения красавец-великан превратился в… мраморный карьер. Разворовали почти все внутреннее убранство. Только через 400 лет итальянцы все восстановили — 44 ряды любовно выложили мраморными плитами.
Пожалуй, самая большая гордость итальянцев — итальянский литературный язык, который они называют не иначе как языком Данте. «Но в Италии никто им не пользуется, все общаются диалектами, — смеется Иоанна. — Каждый город, даже каждое село имеет свое собственное наречие. В 100 км от Вероны в сторону Милана услышите такой язык, что никакие знания итальянского не помогут его понять. Нередко итальянцы, приехавшие из разных уголков страны, едва понимают друг друга. А вот другой парадокс: самый важный праздник в Италии — объединение страны. Два года назад 17 марта итальянцы громко праздновали 150-летие этого знакового события. Но, несмотря на это, они постоянно ищут характерные отличия и недостатки у своих же соотечественников из других провинций, к числу которых относятся не всегда толерантно».
Кроме Данте, который после изгнания из Флоренции получил убежище в Вероне и там создал не одну сцену своей «Божественной комедии» (об этом напоминает памятник на центральной Пьяцца деи Синьоре, которую неофициально называют площадью Данте), гордостью Вероны является Джироламо Фракасторо. Его местные жители называют не иначе, как отцом мировой бактериологии. Еще в начале XVI века ученый говорил о существовании микроорганизмов и доказывал, что чума — не коварный план евреев, а наступление невидимых бактерий. По примеру Данте, этот выдающийся врач, ученый и писатель свое литературное произведение, главными героями которого являются пастух Сифилюс и… сифилис («Сифилис, или о галльской болезни»), разделил на три части: заражение, лечение и профилактика. Сегодня каменный Фракасторо с глобусом в руке строго рассматривает прохожих с высоты своего пьедестала. Местные шутят, что при первой же возможности он бросит глобус на голову безгрешного… Но за 500 лет нужной кандидатуры эскулап не заметил.
Елена Садовник